— Не напрягайся, — продолжил Дэн немного мягче. — Ну не позвонил, дела всякие. Ты же знаешь, как меня в универе нагружают. Потом бы позвонил. Зачем сразу в панику впадать? Паника — прибежище трусливых и неуравновешенных натур. Кстати, ты знаешь, что изначально паника — это безотчетный ужас, внушаемый богом лесов Паном. Помнишь такого козлоногого древнегреческого бога? Он был покровителем природы и вечно шлялся в окружении прекрасных нимф — эдаких шаловливых красоток с роскошными формами. Он ужасно не любил, когда ему мешали — и в этом я его даже понимаю, — Дэн сдержанно усмехнулся. — Так вот, именно поэтому случайным путникам, потревожившим его покой, иногда приходилось плохо…
Алиса слушала его с недоумением. Конечно, Дэн, как всегда, говорил очень умно и она действительно никогда не задумывалась, откуда произошло слово «паника», но с другой стороны, ее, Алису, занимало сейчас совершенно другое, и козлоногий бог со всеми своими шаловливыми нимфами не имел к этому совершенно никакого отношения.
— Вот так, — закончил свою речь Дэн. — Так что каков первейший закон для человека? Не напрягайся по пустякам и думай. Мыслить вообще полезно, мышление развивает мозг и дает стимул для развития.
Алисе стало стыдно. В общем, Дэн, конечно, абсолютно и непреложно прав. Как, впрочем, и всегда. Недавняя паника… (вот привяжется теперь к ней это словечко!) показалась ужасно глупой и совершенно безосновательной.
— Извини, день какой-то неприятный выдался, — пожаловалась Алиса.
— А, пустяки, — отмахнулся Дэн. — Ладно, я сейчас немного занят. Успокойся и займись чем-нибудь полезным. Шпенглера[14] почитай. Помнишь, я давал тебе книгу?.. У него неплохие идеи циклической истории возникновения, расцвета и гибели многочисленных самобытных и неповторимых культур. Современному мыслящему человеку без этого знания нельзя.
Алиса почувствовала, что краснеет: потрепанный том так и лежал нераскрытым уже, наверное, с месяц там же, куда девушка положила его, вернувшись со встречи с Дэном.
— Хорошо… — ей еще хотелось пожаловаться на неприятности, но Дэн явно не имел желания сейчас что-либо слушать.
— Давай, пока, целую, — и он нажал отбой, сбрасывая звонок, не дожидаясь ответного прощания.
Алиса положила телефон и медленно побрела в свою комнату. Чувство горечи не прошло, а, напротив, многократно усилилось.
«Да, Дэн немного занудный. Но кто без недостатков? Только ангелы, — думала девушка, устраиваясь поудобнее на диване. — Зато он нормальный парень, умный и совершенно реальный».
«Ты уже взрослая. Пора выйти из воображаемого мира и жить реальностью», — любила повторять мама.
Алиса и сама видела, что что-то не так. К одиннадцатому классу без мальчика осталась только она и еще несколько совсем уж невзрачных тихонь, в то время как некоторые из одноклассниц сменили уже по несколько кавалеров. В институте ситуация оказалась и того хуже. Когда речь заходила о парнях, Алиса тушевалась и чувствовала, что сказать ей нечего на все эти бесконечные «а вот мой», «а мы с моим…». Дэн стал для нее настоящим спасением, якорем, связывающим с реальным миром, не дающим целиком раствориться в мире книг и грез. В таком милом и уютном мирке, где Алисе было привычно и комфортно.
«Я засну, а завтра проснусь — и все будет лучше, — сказала себе девушка. — Если день не задался с самого начала, нечего и ждать от него чего-либо хорошего».
2. Водоворот
— Алиса, ты уже спишь?
Девушка открыла глаза. Оказывается, она и вправду незаметно уснула и проспала до самого прихода родителей.
Родители Алисы были химиками, познакомились они на заре своей молодости, когда вместе начинали работу в какой-то советской лаборатории, и с тех пор практически не расставались. Друзья не могли представить их порознь: и на работе, и в гостях, и на отдыхе они всегда были вместе. Объединяло их не только общее дело, но и область увлечений. Оба были заядлые походники — из тех, кто не представляет себе отдыха без палатки, горящего в ночи костра и песен под гитару. Разумеется, походной романтики досталось и на Алисину долю, но чем взрослее она становилась, тем яснее понимала, что пошла не в родителей. К химии она оказалась абсолютно равнодушна, и хотя свои пятерки (попробуй не получи пятерку по химии при таких-то родителях) в школе имела, а от походов отговаривалась всеми удобными способами — зачем тащиться черт знает куда с тяжелым рюкзаком, спать на земле и есть невкусную подгоревшую кашу, когда гораздо приятнее устроиться на диване с книгой. А для того чтобы путешествовать, можно и вовсе не вставать с дивана. Достаточно взять в руки того же Жюля Верна, Майн Рида или Купера — и перенесешься куда угодно не только в пространстве, но и во времени.
Конечно, родители пытались приохотить дочь к своим увлечениям, но постепенно сдались и позволили ей сначала поступить после школы в пединститут на исторический факультет, затем смирились, что каникулы Алиса проводит по своему вкусу. Впрочем, в семье на девочку никогда не давили — скорее мягко направляли.
— Вставай, сонное царство! Пойдем с нами поужинаем! — подмигнул заглянувший в комнату папа.
— Давай, иди, нам как раз с тобой поговорить надо! — крикнула с кухни мама, весело гремя посудой.
Делать нечего, и Алиса зевнула, потянулась и неохотно встала. Есть не хотелось, ну не беда, можно просто чаю попить. Горячего для разнообразия.
— Понимаешь, ребенок, — говорила мама, раскладывая по тарелкам овощное рагу, — нас с папой сегодня срочно вызвали в Прагу.
— Срочно? — удивилась Алиса, закрывая ладонью тарелку и упрямо мотая головой: мол, не хочу ужинать и не буду!
Родители, кроме преподавания в университете, занимались исследовательской работой и сотрудничали с фирмой, специализирующейся на производстве продуктов бытовой химии. В связи с этой работой они раз в год ездили на пару месяцев в Чехию, но самым странным было то, что всего месяц назад они как раз вернулись из плановой поездки и не ждали следующей раньше наступления нового года.
— Ну да, — папа, тщательно нарезавший хлеб, удивленно пожал плечами. — Вызывают, билеты уже на эту пятницу заказали. Визы-то у нас еще не кончились, вроде ничего не препятствует… Вот так-то, ребенок.
Алиса слегка поморщилась: она не любила, когда ее называли ребенком, но что поделать, если это любимое родительское словечко.
— А надолго вы едете? — спросила она, все еще выбитая из колеи неожиданной новостью.
— Не знаем, — вздохнула мама. — Там какая-то проблема возникла. Как разберемся — так сразу назад. Ты ведь уже большая, скучать не будешь? Одна справишься? — в голосе мамы звучало искренне беспокойство. И ее волновал этот странный и неожиданный вызов.
